Алексей Толстой, усаживаясь за письменный стол, почти всегда, при виде чистого листа бумаги испытывал, по его собственному признанию, чувство какого-то особого необъяснимого трепета и даже страха.
Думаю, что те же самые чувства испытывают и многие другие писатели, когда вдруг, подобно радикулиту, их неожиданно настигает вдохновение, и они оказываются один на один перед белым и таинственным ликом обыкновенной бумажной страницы.
Вспоминается в этой связи признание Анны Ахматовой:
Когда б вы знали, из
какого сора
Растут стихи, не ведая
стыда –
Как
одуванчик у забора,
Как
лопухи, как лебеда...
Я совершенно случайно узнал, что в Атланту, не избалованный большими талантами город переехал на постоянное место жительства один художник.
И не просто художник, а профессионально востребованный художник. Автор, нескольких тысяч картин, разлетевшихся по всему свету.
Многократный участник различных престижных международных выставок.
Его работы представлены в лучших картинных галлереях мира – Москвы, Нью-Йорка, Лондона, хранятся в музеях и частных коллекциях многих стран.
Лауреат (1-я премия) Академии художеств СССР. Его имя – Александр – Канчик.
Небольшая справка.
Александр Канчик. Родился в Кишиневе. 20 лет прожил в Севастополе. Потом учился в Симферополе, в Художественном училище, после окончания которого поступил в Ленинградский институт музыки и кинематографии, где также учились такие впоследствии известные художники как Шемякин, Тюльпанов и еще ряд выдающихся мастеров.
После окончания института был распределен в Кишинев. Там и женился.
Год проработав в национальном театре художником-постановщиком (он по образованию театральный художник), уехал с женой в Израиль (Тель-Авив), где прожили 11 лет. Затем – переезд в Америку (Сан-Франциско), и, наконец, – в Атланту.
Здесь, в столице Джорджии наступает новый этап в жизни художника –новый дом, новая мастерская, новые творческие горизонты.
И вот, мы встретились...
- Вроде бы из ничего, вроде бы на пустом месте, и вдруг рождается что-то, причем порою всесьма значительное и даже выдающееся. Что побуждает Вас начать работу над тем или иным произведением? Что является Вашим творческим импульсом?
- Я пытаюсь ответить на этот вопрос на протяжении всей моей жизни и не могу на него ответить.
Пока вынашиваешь идею, сочиняешь, придумываешь... это как зачатие, что ли... Вот приходит время – и я начинаю чувствовать будущую картину, она еще неуловима, но уже живет во мне, начинает свой неспешный и настойчивый зуд в извилинах мозга. Прячется, растет, как дитя во чреве матери... И нужно прислушаться, попытаться понять, как там и что...
Существуют вещи, которые, как рычаги какие-то, как подпорки помогают мне двигаться по осмыслению чего-то. Потом... я очень люблю музыку, музыкальные фразы, русский рок, бардовскую песню - Окуджаву, Высоцкого.
Потом... смотрю разные видеоматериалы, потом - разные иллюстративные материалы. То есть, все это вместе и помогает мне отшлифовывать свой замысел будущей картины.
У меня есть цикл картин, посвященных мистическим рассказам Бошевица Зингера. 20 лет назад мне попался его сборник рассказов, которые ранее печатались в «Новом мире». И вот все это время они подспудно жили во мне. И вдруг, спустя 20 лет, послужили импульсом, для создания целого цикла, состоящего из 50 работ. Кстати, для справки. Бошевиц Зингер – выдающийся еврейский писатель, написавший на языке «идиш» более 15 романов. Лауреат Нобелевской премии.
- Направление в живописи, которому Вы отдаете предпочтение?
- Я давно уже как бы никому не отдаю никаких предпочтений. Это когда человек молод, тогда другое дело. Есть, конечно, художники, кого я очень уважаю. Но надо себя больше любить, тогда ты можешь чего-то достичь в искусстве. Направление, в котором я работаю, это классический модернизм. Так искусствоведы называют то, что я делаю. Может быть, фантастический реализм.
- А реалистический путь в искусстве близок ли вам?
- Он близок мне тоже. Когда я учу кого-то, я прежде всего даю ему школу классического рисунка. Я говорю о построении, о композиции, я говорю о теплохолодности, я говорю обо всех вещах, которые являются основой ремесла.
Сегодня мое творчество – это мой реализм. Каждый великий художник принес в этот мир свою форму. Свой угол зрения. Именно принесенной своей личной формой и ценен в результате художник.
- Каковы основные приметы, по которым можно узнать Вашу картину?
- Думаю, что это юмор. Юмор и гротеск. Но юмор не язвительный, а добрый, потому что и сам я по натуре добрый человек. Впрочем, я не могу описать словами живопись.
- Как по-Вашему, куда Вы идете в своем творчестве?
- Куда я иду? Не знаю, это очень сложно... Может быть, я возвращаюсь к себе. Возможно, что еще до нашего рождения, в чреве матери, мы все знаем об этом мире, а вот в момент рождения все безнадежно забываем. Может быть, творчество и дано нам для того, чтобы вспомнить и выразить эти знания.
- Какова сейчас Ваша творческая активность, какова, так сказать, производительность труда?
- 4 месяца был перерыв. А вот теперь снова начинаю разгоняться, расписываться. Хочу сделать цикл работ на еврейскую тему. Конечно, мне нужно, чтобы обо мне узнали в Атланте, чтобы люди увидели мои картины, чтобы появился покупатель.
- Когда я знакомился с Вашими работами, обратил внимание на их какую-то детскость, наивность и мудрость одновременно. Мне показалось, что их автор – не только добрый человек, но и любящий мир сказочник. Почему бы Вам не открыть в Атланте художественную школу для детей. Думаю, что многие родители захотят, чтобы их дети учились бы искусству живописи именно у такого мастера, как Вы?
- Желание у меня есть. За моими плечами – большая педагогическая практика. Получить хорошего ученика для учителя – это большое счастье. Почему молодые люди становятся художниками?
Молодой человек начинает перекладывать на себя жизнь великого художника, любого – Веласкеса, Далли – любого. По книгам, по литературе, фильмам, по репродукциям. То есть, он на себя пытается примерить чужую судьбу. И это его начинает возбуждать, ибо это – бацилла, бацилла творчества. Никуда от этого не денешься.
Так что если появятся желающие учиться искусству живописи, я с удовольствием их приглашу в свою мастерскую и начну обучать.
Могу даже назвать свои координаты:
Вместо заключения
Листаю красочный и полиграфически прекрасно исполненный каталог, посвященный работам Александра Канчика. Чем дольше листаю, чем больше всматриваюсь в них, тем интереснее и глубже они для меня становятся.
Невольно вспоминаются удивительные строки Николая Заболоцкого:
Любите живопись, поэты,
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Лев Рахлис, Атланта
