Лев Рахлис. Письмо другу в Израиль (из записок блокнота)

 

Дорогой Лев! Привет тёзка!

Вот я и решился, наконец, откликнуться на твою просьбу по поводу «Экспресса». Это только лишь обрывки моих не очень связных воспоминаний.

Что такое «Экспресс»?

Отвечу так - треть моей жизни.

Как-то пригласили меня выступить со стихами в один из цехов завода ЧТЗ.

Пока мне оформляли пропуск, я стоял в проходной и наблюдал, какое множество людей проходит через ее вертушку.

«Экспрес» - не завод, конечно, но через его проходную за, примерно, двадцатилетний период существования прошло столько судеб и индивидуальностей...

Люди тянулись к перу, как бабочки на огонек.

Что было в том полете? Радость? Выгода? Самоутверждение? Попытка не затеряться в мире? У каждого – свои резоны.

Уезжая из Челябинска в Атланту, я сложил в багаж весь свой архив, в том числе и рукописи авторов «Экспресса». Почти всё пропало, не дойдя до станции назначения – попросту говоря, разворовали.

Оглядываясь назад, я и сегодня, спустя не одно десятилетие, в состоянии разглядеть сквозь туман времени лица многих своих коллег и друзей по литературному ремеслу.

Какая она сегодня, интеллигенция тех лет?

...Пригласила меня на должность руководителя литературного Объединения «Экспресс» директор Дворца культуры железнодорожников Рива Яковлевна Червонная, очень талантливый администратор и энергичнейший организатор.

Ни райком партии, ни горком не хотели поначалу утвердить мою кандидатуру на эту должность. По разным причинам. Если ты прочел на моем сайте очерк, который называется «Графиня номер пять», то тогда тебе станет понятно – почему.

Но Червонной удалось все же меня отстоять.

И 1-го сентября 1964 года состоялось первое занятие, на котором присутствовало... знаешь сколько?.. человека три-четыре.

Постепенно месяца через два-три количественный состав участников Объединения перевалил за цифру 60. Это был пик посещаемости.

И тогда возникла необходимость разделить состав участников на две секции – поэзии и прозы.

Я предложил другу Юрию Абраменко возглавить секцию прозаиков. Он оказался хорошим педагогом, великолепно владел жанром устного рассказа и обладал редким умением живо анализировать то или иное произведение, привлекая множество разнообразных примеров из жизни и литературы.

Потом – уж не помню через сколько лет – когда Юра ушел со своего, так сказать, литературного поста, я предложил занять его место Михаилу Клименко, чей литературный авторитет был довольно высок среди членов нашего объединения. Михаил охотно согласился, и мы с ним работали до тех пор, пока нас не прикрыли.

Это был момент, когда наступила веселая пора предпринимательства, частной собственности и отсутствия у государства денег на содержание многих кружков художественной самодеятельности.

На наших литературных средах, несмотря на непрестанные кулачные бои при обсуждении многих произведений, атмосфера всегда была не только творческой, но и откровенной, и доброжелательной, и свободной, и возвышающей.

С именем «Экспресса» связаны в той или иной степени творческие успехи Юрия Фооса, Сергея Борисова, Виктора Окунева, Натальи Рябининой, Михаила Клименко, Кирилла Шишова, и многих-многих других.

Я,  несказанно рад, что мне в свое время выпала такая уникальнейшая возможность общаться и дружить с этими очень интересными и незаурядными личностями.

Все мы одновременно были и остаемся как учениками друг у друга, так и учителями.

Думаю, что литературное объединение «Экспресс», если попытаться взглянуть на него объективно, вписало свою, довольно яркую страницу в летопись современного литературного Челябинска.

Ну вот, дорогой Лев, это пока все, на что тебе удалось меня раскрутить. На другие вопросы твоего последнего письма отвечу чуть позже.

Всем твоим – поклон и привет.

Лев, 6 ноября 2005