Дорогой Юра, здравствуй!
Твое письмо напомнило мне полузабытый эпизод из моей челябинской жизни. Во Дворце культуры железнодорожников проходил Вечер поэзии. Уж и не помню, по какому поводу. Я принимал в нем участие как молодой поэт. Тогда такого рода вечера собирали много народу, поэтому зал был полон или почти полон. Выступавшие поэты сменяли один другого.
В шестидесятых годах их было в Челябинске довольно много, как ты знаешь. Где-то под занавес ведущий литературного вечера выпустил и меня. Зритель к тому времени уже изрядно подустал и начинал местами засыпать. Вот я и решил прочитать свои юмористические миниатюры. Успех выпал на мою долю громовой – в аплодисментах, переходящих чуть ли не в скандирование. Трижды я выходил, так сказать, на «бис».
И тогда появился на сцене приехавший из Москвы знаменитый поэт Виктор Урин и сказал, что помимо всего прочего, он приехал в Челябинск, чтобы отобрать кандидатуру поэта для участия во Всесоюзном семинаре молодых поэтов в Москве. «Теперь,- сказал он,- у меня никаких сомнений нет. Думаю, вы согласитесь с моим выбором» – и назвал мою фамилию.
Так мое имя громовыми аплодисментами было «всенародно» одобрено для поездки в Москву.
А потом, после вечера, за кулисами (в буквальном и переносном смысле) я стал невольным свидетелем такой сцены: к Урину подошёл Виктор Вохминцев, заведующий литературным отделом газеты «Челябинский рабочий» и начал ему доказывать, что в Москву должен поехать не Рахлис, а рабочий поэт Валентин Сорокин. Что и случилось впоследствии. Горком партии и Союз писателей утвердили, кандитатуру Сорокина, а не мою.
Так, ударом под дых, начиналась моя литературная карьера. А потом было много подобных ударов. Да Бог с ними.
Тебе я об этом практически никогда не рассказывал. Полагал, что не стоит. Впрочем, все это – «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».
Сейчас – другое дело. Могу ехать, куда хочу, на любые конференции, семинары. Ни у кого не надо спрашивать разрешения. Недавно в Москве и Сочи проходил Конгресс русскоязычной прессы зарубежья. Я получил приглашение как редактор. Все меня отпускали, но я так и не решился использовать эту удивительную возможность побывать в России. Поезд ушел. Без меня.
Сочувствую и соболезную Владимиру С. Слишком много страданий выпало на его долю. Слишком. Думаю о нем часто, а помочь ничем не могу. Все мы в роковые минуты - беспомощны.
Привет всему твоему семейству. Привет всем, помнящим меня.
Комментариев нет:
Отправить комментарий